Взяли интервью у Софьи Беляевой, общественного инспектора от Росприроднадзора и директора центра защиты морских млекопитающих «Орцинус». Софья входит в экспертный совет законопроекта по запрету использования животных в цирке.
Вы общественный инспектор от Росприроднадзора и директор центра защиты морских млекопитающих «Орцинус». Как получилось совмещать две должности? Как пришли к этому?
Общественный инспектор — это не должность, это статус, которым государство наделяет человека и дает ему права. Собственно, такие же права есть и у обычного гражданина России.
Государство стремится создать институт общественных инспекторов для того, чтобы вовлечь население в активную деятельность. Статус общественного инспектора — это форма взаимодействия между властями и обществом по тем или иным вопросам, требующим разрешения в различных сферах жизни страны.
Как пришли к идее создания «Орцинуса»?
«Орцинус» — это зарегистрированная организационная форма для государства, инструмент достижения определенных юридических целей. Организация создана для привлечения внимания государства к проблеме отсутствия в России реабилитационного центра для черноморских афалин.
Таким образом, и статус и должность — это лишь регалии. Чем больше у человека регалий, тем больше внимания власть проявляет к предоставляемой этим человеком информации. Поэтому я не совмещаю, а пользуюсь инструментами, которые мне позволили взять.
Орцинус означает «освобожденный после смерти хозяина». Косатка из царства мёртвых, ранее принадлежавшая Оркусу, богу смерти.
«Орцинус» спасает морских млекопитающих. Как это происходит? Что происходит дальше с животными?
Как правило, я действую от лица общественного инспектора, эколога. Непосредственным спасением животных в неволе занимаются специалисты из профильных ведомств и служб: МВД России, прокуратура, Росприроднадзор, Россельхознадзор, ФТС России, ФСБ России, научные институты.
Моя работа заключается в том, чтобы активизировать действия, запустить волну, направленную на разрешение той или иной проблемы, связанной с животными. Это достигается за счёт сбора информации, аналитики и написания юридически обоснованных обращений. Работа моя и других людей, задействованных в сохранении животных, привела к тому, что дельфинов, косаток, белух, моржей не отлавливают, и надеюсь, уже не будут добывать для развлекательных целей.
В этом и есть спасение, сохранение жизней животных, их семей, находящихся в дикой среде.
Что самое сложное в процессе спасения дельфинов? Как часто удаётся вернуть их в природу?
Когда люди объединяются, становятся инициативными и активными в решении поставленных задач, то всё получается. Примером может служить выпуск 10 косаток и 90 белух из китовой тюрьмы в 2019 году. От добычи животных до принятия выпуска животных в дикую среду прошло меньше года!
Подключились известные, но, к сожалению, сейчас запрещённые в России экологические организации, а также эксперты, ученые, телеведущие, правоохранительные органы. Это феноменально для России!
В моей практике есть ещё два случая изъятия дельфинов из нелегального оборота, но, увы, в природу их не получилось пока вернуть, поскольку меня просто не хватает. Барьеры сложные, задач много, а людей, готовых окунуться во все юридические нюансы и задаться конкретными целями, нет.
Но я не опускаю руки, так как знаю, что рано или поздно люди объединятся, нужно лишь подождать и время придёт. Так произошло в истории с китовой тюрьмой, а теперь так происходит с законопроектом о запрете на использование животных в цирках!
Гипотетически: можно ли создать такие дельфинарии, в которых дельфинам будет комфортно жить? Какими они должны быть?
Не гипотетически, а практически. Не дельфинарий, а реабилитационный центр (или биоресурсный центр для восстановления популяции животных), законодательные предпосылки для него есть.
Для содержания, реабилитации, размножения дельфинов должна быть природная огороженная большая акватория, где животные могли бы свободно передвигаться на значительные расстояния. Все должно быть продумано специалистами: зоологами, ветеринарами, учеными, инженерами, менеджерами.
Вы общественный инспектор от Росприроднадзора и директор центра защиты морских млекопитающих «Орцинус». Как получилось совмещать две должности? Как пришли к этому?
Общественный инспектор — это не должность, это статус, которым государство наделяет человека и дает ему права. Собственно, такие же права есть и у обычного гражданина России.
Государство стремится создать институт общественных инспекторов для того, чтобы вовлечь население в активную деятельность. Статус общественного инспектора — это форма взаимодействия между властями и обществом по тем или иным вопросам, требующим разрешения в различных сферах жизни страны.
Как пришли к идее создания «Орцинуса»?
«Орцинус» — это зарегистрированная организационная форма для государства, инструмент достижения определенных юридических целей. Организация создана для привлечения внимания государства к проблеме отсутствия в России реабилитационного центра для черноморских афалин.
Таким образом, и статус и должность — это лишь регалии. Чем больше у человека регалий, тем больше внимания власть проявляет к предоставляемой этим человеком информации. Поэтому я не совмещаю, а пользуюсь инструментами, которые мне позволили взять.
Орцинус означает «освобожденный после смерти хозяина». Косатка из царства мёртвых, ранее принадлежавшая Оркусу, богу смерти.
«Орцинус» спасает морских млекопитающих. Как это происходит? Что происходит дальше с животными?
Как правило, я действую от лица общественного инспектора, эколога. Непосредственным спасением животных в неволе занимаются специалисты из профильных ведомств и служб: МВД России, прокуратура, Росприроднадзор, Россельхознадзор, ФТС России, ФСБ России, научные институты.
Моя работа заключается в том, чтобы активизировать действия, запустить волну, направленную на разрешение той или иной проблемы, связанной с животными. Это достигается за счёт сбора информации, аналитики и написания юридически обоснованных обращений. Работа моя и других людей, задействованных в сохранении животных, привела к тому, что дельфинов, косаток, белух, моржей не отлавливают, и надеюсь, уже не будут добывать для развлекательных целей.
В этом и есть спасение, сохранение жизней животных, их семей, находящихся в дикой среде.
Что самое сложное в процессе спасения дельфинов? Как часто удаётся вернуть их в природу?
Когда люди объединяются, становятся инициативными и активными в решении поставленных задач, то всё получается. Примером может служить выпуск 10 косаток и 90 белух из китовой тюрьмы в 2019 году. От добычи животных до принятия выпуска животных в дикую среду прошло меньше года!
Подключились известные, но, к сожалению, сейчас запрещённые в России экологические организации, а также эксперты, ученые, телеведущие, правоохранительные органы. Это феноменально для России!
В моей практике есть ещё два случая изъятия дельфинов из нелегального оборота, но, увы, в природу их не получилось пока вернуть, поскольку меня просто не хватает. Барьеры сложные, задач много, а людей, готовых окунуться во все юридические нюансы и задаться конкретными целями, нет.
Но я не опускаю руки, так как знаю, что рано или поздно люди объединятся, нужно лишь подождать и время придёт. Так произошло в истории с китовой тюрьмой, а теперь так происходит с законопроектом о запрете на использование животных в цирках!
Гипотетически: можно ли создать такие дельфинарии, в которых дельфинам будет комфортно жить? Какими они должны быть?
Не гипотетически, а практически. Не дельфинарий, а реабилитационный центр (или биоресурсный центр для восстановления популяции животных), законодательные предпосылки для него есть.
Для содержания, реабилитации, размножения дельфинов должна быть природная огороженная большая акватория, где животные могли бы свободно передвигаться на значительные расстояния. Все должно быть продумано специалистами: зоологами, ветеринарами, учеными, инженерами, менеджерами.